Как-то раз Платон зашел в бар… Понимание философии через шутки - Томас Каткарт

Представитель профсоюза приезжает на конференцию в Париж и решает в свободное время посетить бордель. Зайдя в первый, он интересуется у мадам:

— Есть ли у вас профсоюз?

— Нет, — отвечает та.

— И сколько же зарабатывают девушки?

— Вы платите мне 100 долларов, 80 забирает заведение, а 20 идут девушке.

— Это бесчеловечная эксплуатация! — возмущается профсоюзный деятель и покидает бордель.

В итоге он находит бордель, где существует профсоюз.

— Если я плачу 100 долларов, сколько получает девушка? — интересуется он.

— 80 долларов, — отвечает мадам.

— Отлично! Тогда я хотел бы взять Коллетт.

— Я вас понимаю, — произносит хозяйка. — Но вам придется взять Терезу: у нее самый большой стаж, и она имеет право на первоочередное получение работы.

Экономическая теория часто ошибается, пытаясь найти несуществующие различия между абсолютно не связанными между собой явлениями. Ну правда, есть ли на самом деле разница между выплатой пособий бедным и увеличением налогов для богатых?

В следующем анекдоте мистер Фенвуд явно пытается увидеть разницу там, где ее на самом деле не существует:

У мистера Фенвуда была корова, но ему было негде ее пасти. Он обратился к своему соседу, мистеру Поттеру, и предложил платить ему 20 долларов в месяц за то, чтобы тот держал корову на своем выгоне. Поттер согласился. Прошло несколько месяцев. Все это время корова благополучно паслась на выгоне у мистера Поттера, однако мистер Фенвуд так и не заплатил тому ни цента.

В конце концов Поттер пришел к Фенвуду и предложил:

— Я знаю, что у тебя сейчас туго с деньгами, поэтому хочу предложить тебе сделку. Твоя корова пасется на моем пастбище уже десять месяцев, за которые ты должен мне 200 долларов. Примерно столько она и стоит. Может, я просто оставлю корову себе, и мы будем квиты?

Подумав минуту, Фенвуд заявил:

— Оставь ее у себя еще на месяц — и тогда забирай!

Философия права, или юриспруденция, изучает базовые вопросы — к примеру, для чего существует законодательство?

На этот счет существует несколько основных теорий. Идея «закона добродетели», возникшая из Аристотелевой этики, гласит, что цель законов — способствовать развитию добродетельной личности. Поборники «закона добродетели» утверждают, что цель закона о поведении в общественных местах, который запрещает мочиться на публике, — привить высокие моральные стандарты всем слоям населения, особенно тем, кто любит отлить на улице. Правда, если суд присяжных будет состоять из таких же любителей, он может не согласиться с подобной постановкой вопроса.

Деонтология — учение, которое поддерживал Иммануил Кант, — утверждает, что законодательство призвано кодифицировать моральные обязательства. С точки зрения деонтологов, закон, запрещающий мочиться в публичных местах, отражает моральный долг каждого гражданина, который заключается в уважении чувств других граждан.

Иеремия Бентам, утилитарист, живший в XIX столетии, утверждал, что цель законодательства — обеспечить наиболее комфортную среду обитания для как можно большего числа людей. С точки зрения утилитаристов, закон, запрещающий испражняться в публичных местах, в большей степени обеспечивает комфорт горожан, нежели доставляет неудобства немногим идиотам, предпочитающим писать на публике.

Однако, как это часто случается в философии, обычный человек сразу задал бы всем этим теоретикам один-единственный вопрос: «А какова практическая разница — скажем, с точки зрения судьи джуди[11] — между всеми вашими заковыристыми рассуждениями?» На самом деле все три приведенные здесь теории способны объяснить не только необходимость закона о приличном поведении в общественных местах, но и многие общепринятые правовые принципы, к примеру утверждение, что наложение наказания за преступление возвращает весы Фемиды к изначальному равновесию. С точки зрения закона добродетели наказание будет считаться формой реабилитации, с деонтологической позиции — карой за нарушение гражданских обязанностей, утилитаристы сочтут его способом предотвратить негативные последствия, которые могли бы возникнуть в будущем. He-философ при этом мог бы спросить: «Если вы все в итоге приходите к одному и тому же, — какая разница, почему именно налагается наказание?» Пожалуй, единственный практический вопрос — как найти правильное соотношение между преступлением (к примеру, оскорблением судебного пристава) и наказанием (штрафом в 20 долларов)? Вот как раз подходящий пример на сей счет.

Мужчина целый день провел в дорожном суде[12], ожидая рассмотрения своего дела. Наконец, настала его очередь предстать перед судьей — однако тот объявил лишь, что рассмотрение дела откладывается на завтра, и ему надлежит вновь явиться на следующий день.

— Какого черта? — в раздражении воскликнул тот.

— Двадцать долларов за неуважение к суду! — рявкнул в ответ судья.

Мужчина молча достал бумажник.

— Необязательно платить сегодня, — предупредил судья.

— Я просто проверяю, хватит ли меня денег еще на пару слов, — ответил ему оштрафованный.

Еще один широко известный принцип юриспруденции — невозможность строить обвинение на косвенных уликах. Все три вышеприведенные абстрактные теории способны достоверно объяснить его. С точки зрения закона добродетели высочайший уровень справедливости принимаемых судебных решений становится моделью для подражания всего общества. По мнению деонтологов, использование косвенных доказательств идет вразрез с универсальной обязанностью гражданина быть максимально справедливым в отношении окружающих. Для утилитариста же использование косвенных доказательств будет чревато крайне негативными последствиями, а именно — наказанием невиновного.

Тем не менеё и здесь сторонники практического подхода могли бы поинтересоваться: «Кого, черт возьми, волнует, почему именно мы с недоверием относимся к косвенным уликам?» С практической точки зрения нам следует лишь указать на их ненадежность — как это сделала дама из следующего анекдота (кстати, обратите внимание, сколь искусно она использовала принцип доведения до абсурда):

Парочка проводит отпуск на базе отдыха для рыболовов. Пока мужчина спит, его дама решает взять лодку и поплавать по озеру, читая книгу. Она радостно нежится на солнышке, но тут на берегу появляется местный шериф и заявляет:

— Мадам, здесь запрещено ловить рыбу! Мне придется арестовать вас!

— Но я не ловила рыбу! — восклицает та.

— Мадам, но у вас есть все необходимые инструменты! Я вынужден вас задержать.

— Хорошо, но тогда я должна буду обвинить вас в изнасиловании!

— Но я даже не дотронулся до вас! — вскричал шериф.

— Я знаю, — ответила дама. — Но у вас ведь есть все необходимые инструменты!

Тем не менее оказывается, существуют и такие правовые принципы, которые существенно меняются в зависимости от того, какую из трех теорий мы примем на вооружение. Это продемонстрирует нам следующая история.

Судья приглашает в свой кабинет адвокатов обеих сторон и объявляет:

— Я пригласил вас потому, что вы оба дали мне взятки.

Оба адвоката начинают ерзать на стульях.

— Ты, Алан, дал мне 15 000 долларов, — поворачивается судья к одному из них.

— Ты, Фил, дал мне 10 000, — говорит он другому. Затем он отдает Алану чек на 5000 долларов и продолжает:

— Теперь вы в равном положении, так что я буду принимать решение по делу, руководствуясь лишь справедливостью.

Если цель запрещения взяток — исключить предвзятость судей и заставить их руководствоваться обязанностью быть справедливыми, то мы можем согласиться с судьей, заключив, что получение равных взяток от обеих сторон эквивалентно полному отказу от взяток. Если мы будем руководствоваться утилитаристской идеей о том, что запрещение взяток нацелено на создание максимально благоприятных условий для большинства людей, то есть обеспечения беспристрастного рассмотрения дел, мы придем к тому же выводу. Однако будет чертовски сложно доказать, что взятки способствуют росту добродетельности судей или адвокатов.

Удивительно, как это мы добрались до этого места, не рассказав ни единого анекдота про адвокатов. Но мы — всего лишь люди, так что — вот, держите:

Адвокат шлет клиенту записку: «Дорогой Фрэнк! Вчера я был в центре, и мне показалось, что я увидел Вас. Я перешел улицу, чтобы поздороваться, но это оказался совершенно другой человек. Итого — 1/10 часа, за которую Вы должны мне 50 долларов».

Димитрий: Тассо, ты меня вдохновил! Я решил баллотироваться на должность инспектора полиции нравов. Я могу рассчитывать на твой голос?